Первая мировая война и русская литература

Л.Андреев — «Нет смерти для того, кто любит родину». Пг., 1914, тираж — 10000.

С.Городецкий — «Четырнадцатый год». Пг., «Лукоморье», 1915, тираж — 2100.
«Глубокая и праведная любовь к России выродилась… в «патриотическую истерику» и в пустозвонное рифмачество» (А.Тиняков, «День», 5 марта). «Настоящее знание образов народной поэзии и любовь к ним сменились слащавым народничеством» (Г.Иванов, «О новых стихах», Апол., № 3). «Ложный пафос, сухая риторика», «неряшливая версификация», достоинство одно — «правильный синтаксис» (М.Д. [М.Долинов], сб. «Петроградские вечера». Пг., 1915, Б-фия). «Патриотические стихотворения» Городецкого отличаются «высоким и мужественным ладом», «поразительной техникой», «богатством чеканного языка». «Святой четырнадцатый год» сочетается в них с двенадцатым годом (Б.Павлович, «Нива», ежемес. прилож., № 10, Б-фия).

А.Ремизов — «Весеннее порошье». Пг., «Сирин», 1915, тираж — 2100.
Ремизов — «капризник, может быть, чудак, антик, человек, странно ушедший от современного дня с его умничаньем в мир старой наивной мудрости, говорящих зверей, переодевающихся бесов, подвизающихся схимников». «Элементов бунта, протеста, сомнения совсем нет в его душе», им владеет «большая и постоянная дума»: «почему в мире так много страдания?..» (А.Измайлов, «Русью пахнет», Бирж. Вед., 9 янв.). Вместо прежнего «отвращения к миру» в писателе открылась «радость жизни» (И.Джонсон [И.В.Иванов], «Теперешний Ремизов», Утро Рос., 6 июня). «Книга истинного глубокого просветления и безмерной любви» (Андрей Полянин [С.Я.Парнок], Сев. Зап., № 7–8). «Эпический строй народного творчества в произведениях Ремизова сплошь и рядом нарушается нервной взвинченностью, излишним пафосом и слащавой умиленностью», в этом сказывается «человек города и культуры» (Т.Ганжулевич, Еж. Журн., № 6).

Ф.Сологуб — «Война. Стихи». Пг., изд. журн. «Отечество», 1915, тираж — 3000.
«Из теперешней войны строить Дульценею,— это значит потерять всякое чувство меры… «Вечерняя нежить», которая десять лет тому назад являлась психопатам и эротоманам», теперь посещает солдатские окопы (С.Городецкий, «Стихи о войне», «Речь», 9 февр.). «Гул орудий и патриотические крики на площади так яростны и громки, что душа поэта… не всегда может найти в этом хаосе… нужную ей мелодию… Сологуб вышел с честью из круга этих испытаний… «В победу мы смиренно верим» — вот счастливо найденные слова…» (Г.Чулков, «День», 12 марта). «Не чает ли поэт полной художественной безличностью стиха добиться «народности"… Патриотические стихи его не народны — они газетны» (Андрей Полянин [С.Я.Парнок], Сев. Зап., № 3). «Балласт слабых стихотворений дает себя чувствовать» (Г.Иванов, «О новых стихах», Апол., № 3). Среди военных стихов книжечка Сологуба является «счастливым исключением»: он «сохранил глубину чувства и мысли», не стал «неумеренно восторженным или чересчур пессимистичным» (сб. «Петроградские  вечера». Пг., 1915, Б-фия).

К.Тренев — «Владыка. Рассказы» М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 2000 (2-е изд. — июнь 1915 г., тираж — 2500).
За буффонадой проступает «органически с нею связанная человеческая обиженность и печаль» (Ю.Айхенвальд, «Речь», 1914, 22 дек.). «Искатель справедливости — по главному направлению своих интересов, реалист по приемам, юморист по темпераменту, он примыкает к наиболее глубокому течению русской литературы» ([А.Б.Дерман], Р. Зап., № 1, Б-фия). «Талант Тренева — здоровый, трезвый», взявший у Чехова «изящество» и «сжатость», но не его «черную меланхолию»; у Тренева «живая любовь к быту» (А.Измайлов, Бирж. Вед., 31 янв.). Ранние очерки «написаны не совсем ровно и очень растянуты». Самый слабый рассказ — «Любовь Бориса Николаевича» — показывает, что «до зрелости даровитому писателю еще далеко» (Е.Колтоновская, «Пути и грани молодой литературы», Вест. Евр., № 3). Об опасности «растворить свой талант в узкой проповеди все равно какой доктрины» предупреждает Б.Лазаревский (Еж. Журн., № 4). Незрелость автора сказывается в одновременном влиянии Чехова и Л.Андреева. «Деревня живет в представлении Тренева только своими старыми избитыми шаблонами» (Д.Тальников, Совр. Мир, № 8).
Об этой статье Тальникова И.А.Бунин писал автору 12 сентября: «Очень хорошо и верно. А что о нем пишут — уму непостижимо! В последнем номере «Ежемесячного журнала» есть… статейка о четвертом сборнике «Слово». Боже, что там плетет какой-то «А-лов"! Как он восхищается «красотой" «Мокрой балки» треневской! С восторгом выписывает самые пошлые, самые лубочные места…» (Р. Л., 1972, № 1, с. 175).

Ал.Н.Толстой — «На войне», [Собр. соч.]. Т. IV, М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 3000.
«Великая война сыграет роль второго крещения Руси» — эта мысль, а также «проникновенная любовь к русскому народу» искупают «беглость и поверхностность» этой «спешной и торопливой книжки» (А.Ожигов [Н.П.Ашешов], Совр. Сл., 23 янв.). Автор сохраняет «мудрую воздержанность по части умствований», за исключением первой главы «Отечество», где он, в частности, противопоставил русской культуре культуру Запада (В.Кранихфельд, Киев. Мысль, 17 февр.). «Больших, цельных, синтетических картин войны автор не дает»; «в нем нет шовинизма и опьянения жутко-сладким вином войны, нет развязности и бахвальства всезнаек, пишущих о войне за десятки верст от нее. Нет националистической слащавости и приторности» (Совр. Мир, № 2, Критика и б-фия). «В путевых заметках гр. Ал.Н.Толстого немало живописных этюдов, начертанных уверенно и мастерски», в которых встает «простая, веселая, мужицкая армия» (слова Толстого) (А.Гвоздев, Сев. Зап., № 3). А.Толстой показывает «внезапное преображение огромной России — всей, сверху донизу, полный сказочный переворот в психике как народа, так и интеллигенции». «Через всю книжку… проходит одно и то же чувство — преклонения перед армией, перед простым русским человеком» (Е.Колтоновская, «Вокруг войны (Писатели о войне)», Р. Мысль, № 4). У А.Толстого «модный романтизм и какое-то неонародническое преклонение перед народом» (Н.Г. [Геккер], Од. Нов., 18 апр.). «Беспритязательные корреспонденции с театра военных действий», «боевых картин почти нет», книга «поражает единством и истинностью настроения» (С.Адрианов, Вест. Евр., № 4, с. 330).

«Слово». Сб. четвертый. М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 5000 <<По «Книжной летописи» проходит 4–11 февраля.> (2-е изд. — март 1915 г., тираж — 2000) (Ив.Бунин «Весенний вечер», Б.Зайцев «Мать и Катя», Ал.Н.Толстой «Четыре века», Г.Яблочков «В плену», К.Тренев «Мокрая балка», И.Сургучев «Песни о любви», В.Вересаев «Мария Петровна»).
У Бунина вновь выведен мужик «с выветрившейся, почерневшей душой». «Из бунинской «Деревни» не мог выйти тот народ, который мы теперь увидели в зареве войны». В «Мокрой балке» Тренева «встает горячая от южного солнца малороссийская деревня, всем своим колоритом представляющая резкий контраст печальной елецкой деревне» Бунина (Л.Козловский, Киев. Мысль, 16 янв.). «Сотрудники «Слова» так мрачно смотрят на человечество, действовавшее до войны, и «Слово» же нашло примиряющие ноты для военного времени» (в рассказе Вересаева); рассказ Тренева — «наиболее сильная вещь во всем сборнике», после этой яркой картины, мрачного и сильного рассказа Бунина, иронической схемы Ал.Толстого, рассказ Сургучева о несчастной любви итальянской девочки к русскому — «нелепая бесцельность» (И.Игнатов, Р. Вед., 24 янв.). Бунин дал очередной «обвинительный акт», однако в рассказе можно видеть «уступку народнической традиции». В рассказе Зайцева «та же философская концепция: жизнь познается страданием». У Ал.Толстого — талантливо и интересно рассказанный анекдот. Общая концепция «Мокрой балки» заставляет вспомнить «Мужиков» Чехова: «нет ни положительной, ни отрицательной предвзятости… Чрез всю мрачную и трудную жизнь их [крестьян] проходит какое-то стихийное… влечение к какому-то идеалу и правды, и красоты, и справедливости» ([А.Б.Дерман], Р. Зап., № 2, Б-фия). Рассказ Бунина производит «гнетущее» впечатление; Зайцев описывает крушение светлых надежд на счастье в душе скромной курсистки; Ал.Толстой «не глубоко, но талантливо» дает «четыре женских портрета, олицетворяющих смену поколений»; у Тренева «безобидный юмор сменяется зачастую остроумной сатирой, полной художественно преображенного негодования на насильников и притеснителей деревни» (А.Гвоздев, Сев. Зап., № 2). В сборнике «нет внутреннего единства, равноценной талантливости, общего настроения», причем «жестокое начало» сборника [рассказ Бунина] неизмеримо художественнее и убедительнее его «сердечного конца» [рассказ Вересаева] (Ю.Айхенвальд, «Речь», 9 февр.). Современный читатель хочет хоть ненадолго уйти от кошмарных переживаний войны, и такую возможность дает ему сборник. «Тень современности» есть лишь в рассказе Вересаева, «проникающее его настроение скорее исключительно, чем характерно для текущего момента… Эта вересаевская несчастная Мария Петровна, потерявшая на войне сына и находящая утешение своему острому горю в жалости к его врагам, раненым пленным,— не типична». «Весенний вечер" «примыкает к известной бунинской летописи о деревне», но «бунинская жестокая правда» — «уже правда вчерашнего дня», в сегодняшней деревне произошел «геологический переворот» в связи с изгнанием главного врага — «ненасытного Зеленого Змия" < <В связи с запрещением водочной торговли в прессе много писали о «чудодейственном отрезвлении» русской деревни; через год заговорили об «отравлении» деревни самогоном.>. У Тренева — деревня «романтическая, изображаемая, хотя и правдиво… но добродушно, с юмором, без всякого трагизма» (Е.Колтоновская, «Пути и грани молодой литературы», Вест Евр., № 3). Рассказ Тренева — «без малейшего намека на тенденцию… весь светится большой обобщающей идеей». «Мария Петровна» Вересаева «будит мягкие человеческие чувства к страдающему врагу» (А.-лов [А.И.Шепкалов], «Война и литература», Еж. Журн., № 8).

М.Горький — «О писателях-самоучках». Пг., «Жизнь и знание», 1914, тираж — 14500.
Статья эта, в свое время напечатанная в «Современном мире» (1911), появилась в тот момент, когда «интеллигенция… а вместе с ней литература, пришла к самооплевыванию, вехизму, когда ренегаты со всех сторон наносили удары идее общественного активизма», которую защищает Горький (Л.Клейборт, Совр. Мир, № 5). «Некоторые отрывки, цитированные в брошюре, чрезвычайно интересны, как живой голос страдающей, но рвущейся к свету массы» (Вест. Евр., № 3, Библ. листок).

В.Ф.Эрн — «Налет валькирий (Ответ Н.А.Бердяеву)» (Бирж. Вед., 30 янв.). На «воскресающее» славянофильство «сыпятся нападки». Бердяев в качестве «люциферического духа» нападает на православие и на русскую душу. «Все напрасно. У русской земли горнее обручение в эфирных планах», русская армия «разверстывает в ослепительном напряжении светлую мощь и сталь солнечного духа своего…»
Н.А.Бердяев, в отклике на эту статью, писал, что у В.Эрна, С.Булгакова, Вяч.Иванова — «националистическое вырождение славянофильства» с превращением государства из «функции народной жизни» в «предмет поклонения», в признании в государственной власти «ангельского начала». «Даже в бунте против России [М.Бакунина, П.Чаадаева] может быть больше русского, чем в доктринерском преклонении». Религиозность Эрна «совсем не русская»: «такой безоблачности не бывает в нашем русском небе». «Славянофильство и западничество одинаково должны быть преодолены в творческом национальном самопознании» в продолжении традиции, заложенной Вл.Соловьевым («Эпигонам славянофильства», Бирж. Вед., 18 февр.).

Подводя итоги приветствиям, полученным в связи с 25-летием литературной деятельности, А.И.Куприн сказал: «Я все-таки чувствую, что работа писателя не напрасна. О себе скажу одно — работал честно. Теперь на смену нам идет молодежь» (Вас.Р. [Регинин], «У А.И.Куприна после юбилея», Бирж. Вед., 17 янв., веч. вып.).
Е.Колтоновская — «Поэт жизни (К 25-летию литературной деятельности А.И.Куприна)» (Вест. Евр., № 1). Куприн, как и Чехов, «писатель порубежный, между старой и новой литературой». У него «солнечная муза»; «индивидуализм — основной нерв творчества». Антимилитаристский «Поединок» и теперь, «в самую милитаристскую из эпох" «читается с наслаждением».

В № 1 «Ежемесячного журнала» помещены: пьеса Ив.Шмелева «На паях (В городке)», рассказы А.Чапыгина «К людям», Е.Замятина «Старшина», В.Муйжеля «Проня лежащий».

Марина Цветаева — стихотворения «Байрону» и «Генералам двенадцатого года» (Сев. Зап., № 1).
«Первые стихи в журнале — в Северных Записках,— вспоминала Цветаева,— потому что очень просили и очень понравились издатели,— в порядке дружбы. Сразу слава среди поэтов. До широкого круга не дошло, потому что журнал был новый — и скоро кончился» (М.Цветаева. Собр. соч. в 7 томах. Т. 4. М., 1994, с. 600).

Вяч.Иванов — «Сыны Прометея» [“Прометей”] (трагедия в стихах) (Р. Мысль, № 1).

Ф.Сологуб — «Гадание» («Все будет так, как мы хотим…»), «Лампады любви», «Петроград — Белграду» («Чертог мы строим величавый, Наш третий и последний Рим…»), рассказ «Тихий зной» (Бирж. Вед., 1, 6, 18, 29 янв.); два стихотворения (Р. Мысль, № 1).

А.Блок — «Есть времена, есть дни, когда…» (Р. Мысль, № 1); три стихотворения цикла «Офелия» (Сев. Зап., № 1); «Королевна», «Голубое» («Война горит неукротимо…»), «После битвы» («Я возвращусь стопой тяжелой…»), «Знак» («Не утоленная кровавыми струями, Безмолвствует земля…») (Бирж. Вед., 4, 7, 18, 25 янв.).
М.Горький писал Д.Н.Семеновскому 31 января о творчестве Блока: «Я отношусь к нему внимательно, но — недоверчиво. Мне кажется, что он слишком литератор, вдохновение его — холодно», стихи, посвященные России,— «книжные» (ЛЖТ Горького, вып. 2. с. 477).

В.Брюсов — «На Карпатах» и «Круги на воде» (Р. Мысль, № 1); военные корреспонденции (Р. Вед., 3, 4, 8, 9–11, 13, 14 янв.).

Ал.Н.Толстой — пьеса «День битвы» (Нов. Жизнь, № 1).

Н.Гумилев — новая редакция стихотворения «Война» («И поистине светло и свято Дело величавое войны…») (Апол., № 1; первая редакция, Отеч., 1914, № 4, 23 ноября).

11 января 1915 (24 января 1915 г. по н.ст.)
В Северном море у Доггер-Банки английский Флот уничтожает германский крейсер "Блюхер" (см. карту Бой у Доггер-Банки).

12 января 1915 (25 января 1915 г. по н.ст.)
Начинается Августовская операция (вторая) - наступление 25 января - 13 февраля 1915 г. в районе Августова немецких армий против русской армии.

22 января 1915 (4 февраля 1915 г. по н.ст.)
В Египте турки отражают атаку союзных войск в направлении Суэцкого канала.

22 января 1915 (4 февраля 1915 г. по н.ст.)
Министерство иностранных дел Великобритании заявляет о том, что любое судно, доставляющее зерно в Германию, будет перехвачено британскими военно-морскими силами.

26 января 1915 (8 февраля 1915 г. по н.ст.)
На Восточном фронте в ходе зимнего сражения в Мазурии войска Германии и Австро-Венгрии вынуждают русскую армию отступать (завершается 22 февраля).

28 января 1915 (10 февраля 1915 г. по н.ст.)
Правительство США объявляет о том, что Германия будет нести ответственность за любой ущерб, нанесенный флоту США и американским гражданам.