Первая мировая война и русская литература

А.Измайлов — «Осиновый кол. Книга пародий и шаржа». Пг., «Шиповник», 1915, тираж — 3500.
В отличие от первого сборника пародий «Кривое зеркало», в котором запечатлелся целый период литературной жизни «со своими словесными формами и бытовыми чертами», новый сборник, в основном, составляют «противонемецкие басни и рассказы», ничем не выделяющиеся из массы «демагогического, пошлого, недостойного литературного материала» ([А.Г.Горнфельд], Р. Зап., № 12, Б-фия). «Пародия Измайлова всегда литературна, остроумна и внепартийна»; в книге нет шаблонности (Д.Крючков, Нов. Журн. для всех, 1916, № 2–3, Нов. Кн.).

«Авто в облаках. Стихи». Одесса, 1915, тираж — 300 (Эд.Багрицкий, И.Бобович, Н.Воскресенская [Э.Г.Багрицкий], П.Сторицын, С.Третьяков, А.Фиолетов, Г.Цигарелли, В.Шершеневич).
«Кроме г. Шершеневича, все поэты… пока еще незнакомцы… Некоторые еще раскланиваются пред Маяковским, поют славу этому «зубру в блестящем цилиндре», пред которым, когда он идет по улице: “Дома вытягиваются во фронт, поворачивая крыши направо”» (С.Третьяков, А.Фиолетов) (Аякс [А.А.Измайлов], «Новые позиции футуризма», Бирж. Вед., 13 окт., веч. вып.).

Игорь Северянин — «Поэзоантракт. Пятая книга поэз». М., изд. «Наши дни», 1915, тираж — 2200.
В книгу вошли стихи 1900–1911 г. — «обывательски скучные» и «мало чем отличавшиеся от нытья «под Надсона», от строф «под Апухтина"; «большая необразованность» при «экспансивном самомнении» (В.Шершеневич, Св. Журн., ноябрь, Нов. Кн.).

Ив.Новиков — «Между двух зорь (Дом Орембовских)». М., изд. К.Ф.Некрасова, 1915, тираж — 1500.
В длинном романе Новикова описана «короткая ночь» перед «бурной зарей нового возрождения»; самоубийства и любовь царствуют среди молодежи, но «идейные заветы прошлого» никогда не потускнеют (А.Тиняков, «Речь», 23 ноября). «Между двух зорь» примыкает к ряду современных романов, выражающих «ликвидационное, послереволюционное настроение»; автор «является по преимуществу искателем истины, а не провозвестником ее» ([А.Г.Горнфельд], Р. Зап., 1916, № 1, Б-фия). Автор вознамерился дать «картину разноречивых идейных течений и многообразных душевных состояний целого поколения» (А.Гвоздев, Сев. Зап., № 11–12). «Автор задался целью изобразить настроения молодежи»: «отсутствие прочных устоев, ясного идеала», уравновешенного, деятельного приятия жизни. «Рядом с нравственной растерянностью молодежи» показана «позорная инертность взрослых», но автор никого «не казнит», ему свойственно «широкое беспристрастие», не исключающее «теплого чувства к своим героям» (З.Б. [З.Д.Бухарова], «Нива», ежемес. прилож., 1916, № 10, Б-фия).

И.Сургучев — «Осенние скрипки» и рассказы», т. III. М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 3100.
У героев Сургучева — «изысканность ощущений», «так могут чувствовать, конечно, только поэты — ангелы, посланные на землю, как в ссылку, в наказание» ([А.М.Редько], Р. Зап., № 11, Б-фия). При «искорке таланта» у Сургучева — «приторное манерничанье тона, утомительное пристрастие к поверхностному эротизму», «нелепая итальяномания» (З.Б. [Е.А.Зноско-Боровский], «Нива», ежемес. прилож., 1916, № 6, Б-фия).

Н.Никандров — «Береговой ветер. Рассказы». М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 2000.
Никандров «умеет смотреть и умеет видеть», «яркая и изобразительная манера письма — бывает грубовата» (Не-Буква [И.М.Василевский], «Новые всходы», Журн. Журн., № 28). «Луч солнечного света ворвался в нашу литературную казарму"- «повеяло здоровым воздухом, бодростью… честным реализмом». В «каменном плену" «томятся, плачут, влюбляются, колотятся головой о стенку, голодают, умирают от тоски по небесам… по миражам счастья несчастные люди» (М.Чуносов [И.И.Ясинский], «Певцы каменного плена», Журн. Журн., № 31). «Этот неровный писатель… порой дает яркие, сильные страницы… Он… тоже тоскующий весельчак (как и Е.Замятин) и задыхается порой от мучительного, гневного смеха, когда описывает мещанскую, дикую, звериную жизнь, которой культура и не коснулась» (В.Львов-Рогачевский, «Великое ожидание (Обзор современной русской литературы)», Еж. Журн., 1916, № 1; см. также Е.Колтоновская, «Сон или умирание», Р. Мысль, 1916, № 3).

Евг.Замятин — «Уездное. Повесть». М., «Современные проблемы», 1915, тираж — 1600.
В первой книге Замятина современный быт дан в обобщенной форме. «Мы едва бы восприняли такой духовный кретинизм в герое даже изобличительной повести», если бы не бытовой фон повести: невежество и темнота, все еще тяготеющие над «нищей Россией» (Ф.Батюшков, «Бытовое (По поводу некоторых произведений молодых писателей)», Вест. Евр., 1916, № 6).

Ив.Шмелев — «Знамения. В деревне». Пг., «Освобождение», 1915, тираж — 10000; «Распад», т. I. М., Кн-во писателей, 1915, тираж — 3100.

Л.Андреев — пьеса «Тот, кто получает пощечины». Пг., изд. журн. «Театр и искусство», 1915, тираж — 200.
В связи с постановкой этой пьесы в театрах Петрограда и Москвы, Сергей Глаголь [С.С.Голоушев] писал: «“Тот” — это снова Человек с большой буквы и снова рядом с ним “господин”, человек с маленького “ч”. Снова столкновение личности и толпы, величия духа и пошлости. Побеждена личность. У нее отнято все, чем она жила. Человек (с большой буквы) уничтожен» (Утро Рос., 28 окт.). Пьеса «свидетельствует о подчинении андреевского театра “великому кинемо”, а не “драме интеллекта”». «На этот раз от формулы «стыдно быть хорошим» писатель приходит к другой, еще более последовательной: если уж страдать, так страдать до пощечины…» (Я.Тугендхольд, Сев. Зап., № 11–12). «Сколько самодовольного беспросветного хамства на Руси!» — восклицал В.Розанов в связи со скандалом в одном из литературных кружков Москвы: когда Бальмонт выступил против оплевывания публикой слабой, но «выстраданной» пьесы Л.Андреева, его выгнали из зала (Н. Вр., 10 ноября). «Комбинация разнородных трагичностей» (Р. Вед., 28 окт.). «Это сплошная «литература”», без всякой «натуры», морали, единой идеи; «проповедь морального анархизма», скрытая за «риторическими украшениями», смесь старого и нового романтизма, отголосков Ницше и Ибсена и самой «ординарной мелодрамы», но при этом «талант берет свое» в «блестящих подробностях» (Homo novus [А.Р.Кугель], Т. и Иск., № 49, 6 дек.). У пьесы Андреева «дурная пресса», но «что за масштаб мнений и суждений?» В его трагедии — «воссоздание еще живых очертаний древнего мира», «вечная история невинной души, обольщаемой вечным Осквернителем» (Ф.Сологуб, «Мечтатель о театре», Т. и Иск., 1916, № 1, 4 янв.).

Л.Клейнборт — «Поэты-пролетарии (Пятьдесят сборников)» (Совр. Мир, № 10). «Что поэзия есть потребность пролетариата… вытекающая из интимных сторон пролетарского существования, показала уже рабочая пресса, продержавшаяся два года».

Л.Андреев — «Изгнанные из храма», «Пусть не молчат поэты!» (Бирж. Вед., 4, 18 окт.). Название второй статьи полемизирует со стихотворением З.Гиппиус «Хотелось нам тогда, чтоб помолчали Поэты о войне…». «Факт почти повального отвращения к литературе «о войне» достаточно известен… И театры не хотят ставить пьес о войне, и журналы не хотят печатать, и читатель не хочет читать». «Молчащих о войне» (Короленко) даже хвалят. Считает, что это вызвано не низким художественным качеством военных произведений, а тем, что «мещанин желает веселиться», не думая о завтрашнем дне. Создание эпоса о войне — дело будущего, сейчас главное «заключается в том, чтобы заставить услышать войну, сосредоточить на ней и ее вопросах не только чисто внешнее внимание, но и внутренне глубоко заинтересовать, потрясти, взволновать».
«Всякая война — по духу и по существу своему — есть дело не только не литературное, но и антилитературное»,— возражал А.Тиняков.— Великие произведения о войне писались много лет спустя. Лев Толстой не был современником 1812 г., Пушкин — Полтавской битвы, Лермонтов — Бородина. Л.Андреев призывает на «грозные и скорбные поля рассказчиков и стихотворцев, как будто и без его призыва литературных дел мастера недостаточно принизили звание русского писателя за время войны» («В защиту войны», «Речь», 26 окт.). С поддержкой андреевского призыва выступил А.С.Изгоев, найдя в нем «какую-то большую правду», как, впрочем, и в «прекрасных словах» Гиппиус. Хотя «самый смирный читатель может прийти в бешенство от иных стихов или рассказов о войне», но «думать, и писать, и говорить теперь можно только о войне и для войны» («Просветы», Р. Мысль, 1916, № 1).

Горький пишет Б.Шоу, К.А.Тимирязеву, И.А.Бунину, К.А.Треневу, приглашая сотрудничать в организованном им журнале «Летопись», первая книжка которого — «на показ, для ознакомления» — выйдет в декабре (ЛЖТ Горького, т. 2, с. 511–517). «Цель журнала — может быть, несколько утопическая — попытаться внести в хаос эмоций отрезвляющие начала интеллектуализма» (письмо Горького К.А.Тимирязеву от 16 октября, т. 29, с. 341–342).

Член редакции «Русских записок» А.Г.Горнфельд писал В.Г.Короленко 23 октября: «Беллетристы, набравшие у нас авансов, предпочитают не появляться, а печатаются в нововременском предбаннике «Лукоморье». Борис Лазаревский оказался в самом «Новом времени».— Но дело не в этом, а в том, что и научный отдел так же беден и что вокруг нас ни одного молодого живого человека. Мы живем: 1) инерцией, 2) именами, 3) моральным авторитетом, 4) отличной публицистикой. Но за всем этим — где же литература, где интерес к культурной жизни? … Я совсем не редактор, я годился в качестве третьего — после Вас и Петра Филипповича [Якубовича], а обстоятельства выталкивают меня на первое место» (РГБ, ф. 135, разд. II, карт. 21, ед. 37).

Петроградский Старожил [В.В.Розанов] — «Все «те же», вечно «те же"…» (Моск. Вед., 28 июля, 13 авг., 3, 10 окт.). Главный русский радикальный журнал «Русское богатство» («Русские записки»), под руководством Короленко, Мякотина, Пешехонова, Русанова и др., продолжает революционную линию на «разбивание" «заветов старой России, уклада ее истории и быта», «счастья человеческого».

В начале октября В.В.Маяковский пишет родным: «Я призван и взят в Петроградскую автомобильную школу, где меня определили в чертежную…» (т. 13, с. 22–23)

1 октября в помещении Лиги равноправия женщин М.Моравская прочла доклад «Поэзия миллионов людей» (о частушке). Б.Садовской назвал это выступление призывом «свести словесное искусство на самую низшую ступень», «проповедью одичания поистине ужасной», хуже футуризма («Вредное чириканье», Бирж. Вед., 3 окт.).

Ф.Сологуб — статья «Власть мечты» (Бирж. Вед., 5 окт.). Новая литература — имеется в виду модернизм — неустанно твердила «о неизбежных антиномиях жизни, так ярко выступивших теперь в лучах мирового пожара. Было бы странно отрицать явную тенденцию новой литературы к обнажению язв и ран современности».

Н.Клюев — «В этот год за святыми обеднями…» (Бирж. Вед., 11 окт.).

А.Ахматова — «Стихотворения» («Не мучь меня больше, не тронь…», «Есть в близости людей заветная черта…», «Сколько раз я проклинала…», «Нет, царевич, я не та…», «Долго шел через поля и села…») (Сев. Зап., № 10).

Ал.Н.Толстой — рассказ «Дым» (Р. Вед., 11 окт.).

Ф.Сологуб — «Опять из первозданной глины…» (Бирж. Вед., 25 окт.).

В.Брюсов — стихотворение «За картами», рассказ «Последняя любовь. Из записок вдовца» (Бирж. Вед., 1, 11 окт.).