Вяч.Шишков — повесть «Тайга» (Лет., №№ 7–11).
Прочитав рукопись, Горький писал автору 3 апреля: «“Тайга” очень понравилась мне, и я поздравляю Вас,— это крупная вещь. Несомненно, она будет иметь успех, поставит Вас на ноги, внушит Вам убеждение в необходимости работать, веру в свои силы» (т. 29, с. 356–357).
«Когда это демонстрирование нелепостей и безобразий совершается под предводительством такого сильного таланта, как Горький, оно действует угнетающе, и читателю действительно кажется, будто нет просвета, будто жизнь — каторга, где закованная в кандалы тщетно и мучительно бьется человеческая душа» (И.Игнатов, Р. Вед., 5 окт.). Было бы несправедливо видеть в этом «неудавшемся, растянувшемся» романе только этнографический интерес, «но в целом он непереваримо скучен, неровно написан и лишен романической завязи» (Е.Колтоновская, «Речь», 1917, 6 февр.).
Ал.Ширяевец — «Запевка. Песни и стихи». Ташкент, 1916, тираж — 240 <По «Книжной летописи» проходит 3–10 мая 1917 г.>.
17 ноября А.А.Коринфский писал автору: «Уж очень «брошюровочный» вид… у Вашей «Запевки». Лучше было бы подождать некоторое время, да и выступить в Петрограде или Москве с более обширной и содержательной книжкой, а то — у нас на все «провинциальное”… смотрят свысока,— внимания никто не обратит. А Вы, с Вашими свежими песнями, внимания заслуживаете» (De Visu. 1993, № 3, с. 30).
19 декабря В.Ф.Ходасевич писал А.Ширяевцу, приславшему книгу на отзыв: «Что Вы «писатель из народа» — от этого мне ни тепло, ни холодно… Стихи бывают хороши или плохи сами по себе… Мне не совсем по душе весь основной лад Ваших стихов,— как и стихов Клычкова, Есенина, Клюева… Подлинные народные песни… подвергаются литературной, книжной обработке… утрачивают они главное свое достоинство — примитивизм… ведь все-таки это уже «стилизация”… Писатель из народа — человек, из народа ушедший, а писателем еще не ставший… У Вас есть дарование, глаз, напев в стихах… А всякие «гой еси» пусть сюсюкает барчук Городецкий… Вы можете писать стихи хорошие и на новом месте, а не толочься на старом, с которого все уж уходят» (Там же, с. 30–31).
Н.А.Клюев писал автору в начале 1917 г.: «Нам всем [С.Есенину, П.Карпову, Н.Клюеву] понемножку нравится в тебе воля и Волга…» (Там же, с. 31).
«Еще одна попытка творчества “под народ”», которую нельзя назвать удачным опытом, несмотря на несомненное дарование автора (Н.Венгров, Лет., № 11).
М.Кузмин — «Антракт в овраге. Рассказы». Собр. соч., т. 8. Пг., изд. М.И.Семенова, 1916, тираж — 2600.
Книга пестра и занимательна, но в ней действуют кукольные герои, вырезанные из цветной бумаги (Р. Вед., 1917, 4 янв.). «Поразительно, как быстро спал с Кузмина налет новаторства и эстетизма и как ясно выявилось ныне его настоящее лицо — лицо неглупого обывателя, занятно рассказывающего недурные анекдоты». Военный быт охарактеризован «смутно, вяло, бледно, убого» (М.Левидов, Лет., 1917, № 1).
«Земля». Сб. девятнадцатый. Моск. кн-во, 1916, тираж — 12000 (М.Арцыбашев «Враги», Н.Крашенинников «Осень»).
«Посредственная пьеса Арцыбашева может свободно кануть в лету» (П.Сурмин [П.И.Майгур], Утро Рос., 1917, 28 янв.). «Ужасающая плоскость» произведений Арцыбашева делает их «эстетически невыносимыми», но даже в этом соседстве «утомительно многоречивый и бесцветный» Крашенинников проигрывает (Вяч.Полонский, Лет., 1917, № 1). «Не замечая грозного течения жизни», Арцыбашев «варьирует свою старую, никому не нужную и опостылевшую тему» — «вражда полов» (М.Королицкий, Вест. Евр., 1917, № 1). Свой тезис о тесноте брачных уз Арцыбашев доказывает на «серых, ординарных людях» (Е.Колтоновская, «Новое в литературе», Р. Мысль, № 12).
Вяч.Шишков — «Сибирский сказ. Повести и рассказы», кн. 4. Пг., «Огни», 1916, тираж — 2600.
«Автор подлинно чувствует свой далекий, суровый край, любит угрюмую нежность сибирской природы, любит детей тайги — дикарей с душой “чистой и пламенной, как душа ребенка”»; в этот дикий и прекрасный край вторгается «культура» в образе русского купца-хищника (С.Дубнова-Эрлих, Лет., 1917, № 1). «Ряд интересных этнографических очерков, ничего не выигравших от усиленного желания автора придать им форму художественной беллетристики», тенденциозное изображение «вечного конфликта наивных и детски простодушных дикарей-тунгусов и русских купцов-хищников»; перед нами «подсахаренный тунгусик, #a la мужичок Златовратского, Григоровича и др.» (А.С., Совр. Мир, 1917, № 2–3). «Кажется, еще никто из писателей не забирался так глубоко в Сибирь», но рассказы однообразны; правдиво рисует эксплоатацию русскими промышленниками местных жителей, но «для художника это малоценно» (Е.Колтоновская, «Речь», 1917, 6 февр.). Интерес этнографический, а не художественный (Р. Вед., 1917, 4 янв.).
Ал.Н.Толстой — «В Англии. На Кавказе. По Волыни и Галиции», [Соч.], т. VI. М., Кн-во писателей, 1916; «Искры», [Соч.], т. IX. М., Кн-во писателей, 1916.
А.Толстой — «писатель, которому много дано и многое не дано”: в «живом инвентаре природы» он ориентируется лучше, чем «в пределах высокой человечности», у него «нет миросозерцания, как фона», в думах о войне «не подымается над уровнем общедоступной элементарности» (Ю.Айхенвальд, «О гр. Ал.Н.Толстом», Утро Рос., 22 окт.). В том VI вошли очерки, печатавшиеся в «Русских ведомостях”: «Меткость глаза, вкус и чутье к характерному, свежесть восприятия и, наконец, то, что можно назвать художественной лепкой… все это — неотъемлемые достоинства автора» (А.Дерман, Р. Вед., 9 ноября). Эти «невероятные рассказы» вызывают недоумение, тем более, что другой участник поездки в Англию, В.Д.Набоков, многие детали оспаривает ([А.М.Редько], Р. Зап., № 11, Б-фия). В томе IX Толстой «остается все тем же увлекательным, порою даже блестящим рассказчиком, с на редкость зорким глазом, метким языком и склонностью к гиперболе. Но по-прежнему рассказам его недостает… элемента значительности и монументальности» (Р. Вед., 23 ноября). «Жизнь и движение есть в каждом рассказе, но книга в целом не живет: нет в ней внутреннего стержня». Любовь как «чувство узколичное, единящее только двух любящих, не может само по себе дать никаких критериев, никакого своего особого и цельного подхода к миру». Писатель «бессилен дать что-нибудь свое в сфере переживаний массовых», и картины войны написаны у него по обычному трафарету (С.Дубнова-Эрлих, Лет., 1917, № 1). «Искры любви в рассказах военного содержания оказываются с художественной стороны самыми заправскими дешевыми фальшфеерами”; автор теряет в военных рассказах свою характерную черту — «причудливость и необузданность авторского воображения», которая уводила его от правдоподобия, но зато и от банальности ([А.Б.Дерман], Р. Зап., 1917, № 2–3, Б-фия).
В ноябре, в Москве, проходила выставка «Бубнового валета». Большинство картин отличаются «культурой палитры”; «печатью подлинного дарования» отмечен М.Шагал, радуют А.Куприн и Р.Фальк, «трудно зрителю ладить» с А.Лентуловым и кучкой «супрематистов», эпигонов Кандинского (К.Малевич, О.Розанова) (Россций [А.М.Эфрос], Р. Вед., 8 ноября). Лучшие представители «Бубнового валета» отошли к «Миру искусства» (П.Кончаловский, И.Машков); «наиболее своеличный художник» — М.Шагал, супрематизм К.Малевича — «не что иное, как раскрашенная геометрия» (Я.Тугендхольд, «Письмо из Москвы», Апол., 1917, № 1).
Вл.Короленко — «Случайные встречи (Опыт ознакомления с Россией)» (Р. Зап., № 11), «О капитане Кюнене» [против антинемецких настроений, связанных с войной] (Р. Вед., 8 ноября).
А.Пешехонов — «Политический кризис» (Р. Зап., № 11). «Внутренние неурядицы теперь страшат всех больше, чем вражеское нашествие». В отставке председателя Совета министров Б.В.Штюрмера кадеты видят «серьезную победу», но «необходимо коренное преобразование», нужно призвать трудящиеся массы «к участию в государственной жизни». «Драма русской жизни еще не пережита».
А.Горнфельд — «А.А.Потебня» (К 25-летию со дня смерти) (Р. Вед., 29 ноября). Был, вместе с Александром Веселовским, создателем новой русской поэтики, главным свойством которой является историчность. «В последние годы наши символисты открыли для себя Потебню», но «вся ложная мудрость» их поэтики бледнеет перед твердым выводом Потебни: «искусство не для искусства и не для целей, посторонних искусству», оно — для художника как средство познания мира. В этой «насквозь познавательной теории искусства» были обойдены эмоциональные элементы, что чувствовал и сам ее создатель.
16 декабря Ф.Д.Батюшков писал А.Г.Горнфельду: «Вы очень удачно соединили его с Веселовским, но вот что характерно: за время многолетнего общения с Веселовским я ни единого раза не слышал от него даже имени Потебни … И теперь, на чествовании памяти Веселовского по случаю 10-летия смерти, в Академии Наук никто не сопоставил его с Потебней: это Ваша заслуга» (РГАЛИ, ф. 155, оп. 1, ед. 219).
В.Жирмунский — «М.А.Кузмин» (Бирж. Вед., 11 ноября). Кузмин вступил в литературу 10 лет назад, когда были широко распространены «индивидуалистическая искаженность восприятия жизни, некая хаотичность и интерес к бессознательным основам творческой личности поэта». В первом же своем сборнике «Сети» (1908) Кузмин «противопоставил такой поэзии ясность и четкость очертаний, любовь к каждой мелочи жизни”; на его стихах воспиталась поэтическая молодежь «Гиперборея”; он — последний русский символист.
В.Ходасевич — «Стихотворения» (Сев. Зап., № 11).
В.Брюсов — стихотворный цикл «Перезвучия» (Р. Мысль, № 11).
6 ноября А.Н.Бенуа записал: «Обед у Гессенов. Читали «исторические» речи Милюкова, Шульгина, Маклакова*. Настроение начинает сильно напоминать настроение 1905 года. Впрочем, под «гражданским возмущением» немало низкопробной радости, что «господам теперь несдобровать». На меня эти речи не произвели ни малейшего впечатления… Подобным Мирабо не свергнуть престола! Но, весьма вероятно, вслед за ними придут другие. А главное, продолжается война, и она сделает то, чего не в состоянии сделать «благоразумные» элементы… А что из себя представляет Керенский, имя которого все чаще слышится?» (А.Н.Бенуа. Мой дневник. 1916–1917–1918. М., 2003, с. 38).
* Речь идет о запрещенных цензурой речах депутатов Государственной думы 1 ноября 1916 г. против правительства Б.В.Штюрмера, действия которого П.Н.Милюков охарактеризовал как “глупость или измену”.
12 ноября 1916 (25 ноября 1916 г. по н.ст.)
В Германии в качестве отдельного рода войск создается военно-воздушный флот.
21 ноября Л.Андреев пишет К.С.Станиславскому, заинтересовавшему его пьесой «Милые призраки”: «Вещь простая, ясная, широко доступная и не новая в идеологическом смысле… Кугель определил пьесу как удачное сочетание самого строгого реализма с романтикой» (Труды по русской и славянской филологии. XVIII. Тарту, 1971, с. 288).
23 ноября 1916 (6 декабря 1916 г. по н.ст.)
В Румынии гeрманские войска оккупируют Бухарест (удерживают его до 30 ноября 1918 г. ).
Б.Л.Пастернак писал С.П.Боброву 26 ноября: «На мой взгляд, Маяковский единственный среди всех нас, пишущих — поэт», «чувство восхищения» перед ним — «неискоренимая и основательная моя слабость». 27 ноября упрекал Боброва в «соблазне кружковщины”: «Я понимаю это в среде ископаемых типа «Русской мысли», «Вестника Европы» и прочих ихтиозавров: «честные стариканы», они требуют от «литератора», чтобы он был непьющий, носил очки и разрешал проблемы… Я понимаю фаворитизм символистов. Лукавые авгуры, не имеющие к тому же и гроша за душой, они не могли ходить без камертона в одном и кукиша в другом кармане и нуждались в еженедельной спевке» (Встречи с прошлым. Вып. 8. М., 1996, с. 256–257).
29 ноября В.Г.Короленко пишет К.И.Ляховичу: «По всей России ходят речи депутатов в списках. Идут нарасхват, особенно речь Милюкова… Теперь со дня на день ждут отставки Протопопова или нового конфликта из-за него… Очень «деликатное» теперь положение сотрудников «Русской воли». Если Протопопов уйдет из министров, то, чего доброго, захочет вернуться в газету, чтобы руководить в ней общественным мнением. Это будет картина» («Согласие», 1994, № 1, с. 197).
29 ноября 1916 (12 декабря 1916 г. по н.ст.)
Германия направляет державам Антанты ноту, в которой сообщает о том что государства Центральной Европы гoтoвы к переговорам (30 декабря ответ передается через посла США в Париже).
30 ноября в Московском Камерном театре состоялась премьера пьесы И.Анненского «Фамира-кифаред» (постановка А.Я.Таирова, художник А.А.Экстер). Перед спектаклем К.Бальмонт произнес речь «Поэт внутренней музыки (Иннокентий Анненский)» (Утро Рос., 3 дек.). Эта постановка, «несомненно самое значительное явление московской театральной жизни в начале сезона», осуществлена в духе кубизма, но интересны даже промахи театра, который мужественно идет по пути художественных исканий (Я.Тугендхольд, «Письмо из Москвы», Апол., 1917, № 1).
30 ноября 1916 (13 декабря 1916 г. по н.ст.)
Во Франции генерал Жоффр назначается техническим советником правительства без права отдавать приказы (26 декабря он подает в отставку).