Первая мировая война и русская литература

Раф.Григорьев — «О творчестве Куприна» (Еж. Журн., № 2–4). Куприн — «певец жизни, жизненной плоти», «певец силы, яркости, движения», его идеал — «свободное волеизъявление смелой и сильной личности», которой нет простора в действительности. В отличие от Чехова «глубоко личное в человеке» у Куприна остается в тени. В отличие от Горького и Андреева, Куприн не признает «человека-вообще», у него есть офицеры, атлеты, рыбаки, проститутки. Жадность к жизни нередко заставляет Куприна изображать «мусор и грязь», приближаться к таким изданиям, как «Синий журнал», где он разрешает сфотографировать себя в купальной простыне.

Скиталец — «Огарки. Типы русской богемы». Пг., Свободное кн-во, 1917, тираж — 15000.

В апреле, при журнале «Русская мысль», стал выходить ежемесячный журнал «Русская свобода» (Пг.; М.) под редакцией П.Б.Струве. Среди участников объявлены: Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, А.С.Изгоев, А.В.Карташев, С.С.Кондурушкин, С.А.Котляревский, С.Л.Франк, В.В.Шульгин и др. В первом номере напечатаны статьи: «Наша задача» П.Струве («твердыня зла пала в России», остается проявить твердость перед «германским насильничаньем»; новый еженедельник продолжает традиции «Освобождения», «Полярной Звезды», «Свободы и культуры», выходивших в 1902–1906 гг.); «Психология переживаемого момента» Н.Бердяева («Мы пережили великий экстатический момент всенародного подъема», революционный переворот с поразительной «безболезненностью и легкостью» принят даже православной церковью, но свобода слова требует «духовной самодисциплины», между тем «хамский и разнузданный дух ворвался в повседневную прессу»); «Демократия на распутье» С.Франка (в настоящее время ни интеллигенция, ни народ не готовы проявить «чувство патриотизма» и «личную ответственность», это может привести к «жестокой якобинской тирании некультурных масс над образованными слоями общества»); «Революция и культура» А.Изгоева (уничтожив «негодную власть», революция должна сохранить «культурную традицию»).
Свой отзыв о первых трех номерах «Русской свободы» М.Левидов назвал «Борцы против социализма» (Н. Жизнь, 11 июня). Авторы журнала приветствуют свободную Россию, «истинную демократическую культуру» и отрицают классовую борьбу (А.Кизеветтер, «Русская свобода», Р. Вед., 14 мая).

В.В.Розанов (под псевдонимом «Обыватель» и без подписи) — «Светлый праздник Русской земли», «В Совете рабочих и солдатских депутатов», «Что такое народ теперь?» и др. (Н. Вр., 2, 9, 13, 20 и 27 апр.). Приветствует свершившуюся революцию и предостерегает от «ленинцев»: единственная «христианская революция» совершилась народом-богоносцем и положила конец притеснению поляков, евреев и т.д. «Историческая работа» нашего «государственного народа», творящего «в совести, душе, правде и Боге», может лишь ненадолго затмиться марксизмом, отстаивающим «великие экономические нужды народные». «Ленинцы» провокационно обвиняют «общерусское» Временное правительство в защите буржуазных интересов.

И.Шмелев — «В Сибирь за освобожденными» (Р. Вед., 1, 5, 6, 9, 13, 18 апр.). Писатель посылал корреспонденции из агитационного поезда, украшенного плакатами «Следует в Сибирь за освобожденными борцами за свободу России» и др.

С.Есенин — стихотворение «Ус» (1914), в котором звучит мотив народного восстания (Д. Нар., 30 апр.).

Демьян Бедный печатает в «Правде» сатирические и агитационные стихи <Многие стихи Д.Бедного 1917 г. вошли впоследствии в повесть «Про землю, про волю, про рабочую долю».> (1, 5, 8, 9, 12, 16, 23 апр.).

В.Маяковский — поэма «Война и мир», 4-я часть (альманах «Чудо в пустыни», Одесса, 1917), 5-я часть (Лет., № 2–4).
По поводу появления поэмы в журнале Горького литературный обозреватель газеты «Единство» (11 авг.) отозвался иронической заметкой «Футурист-интернационалист»: «Видимо, плохая политическая проза настолько испортила вкус М.Горького, что он потерял чутье к поэзии».

К.Бальмонт — стихотворение «Удел Крылатых» (Бирж. Вед., 2 апр.).

М.Горький — «Письма к читателям. IV» (Лет., № 2–4, вышел в мае). «Русский народ обвенчался со свободой…» «Не нужно забывать, что мы живем в дебрях многомиллионной массы обывателя, политически безграмотного, социально невоспитанного… Так же мало воспитана в этом отношении наша буржуазия, ныне идущая к власти». «Организация творческих сил страны необходима для нас, как хлеб и воздух».
В том же номере «Летописи» помещена заметка «От редакции»: «Мы стоит в преддверии эпохи великих социальных сдвигов… конечная победа международной демократии обеспечена», ею будет «социалистическое братство народов».

В № 2–3 «Русского богатства», вышедшем в апреле, редакция сообщала о восстановлении прежнего названия журнала и прежнего редактора-издателя В.Г.Короленко. Февральским событиям посвящены статьи: В.Мякотин «Великий переворот и задачи момента» («Русская монархия пала среди всеобщего отчуждения», предстоит организовать «новую, народную власть»); А.Петрищев «Как это произошло» (февральский «взрыв" «вынес на поверхность земли революционную идею пятого года» и вместе с нею опасности «большевизма», «демагогически действующего в Советах рабочих и солдатских депутатов», претендуя на «всероссийскую власть»); Ф.Крюков «Обвал» («Но почему же нет радости? И все растет в душе тревога, и боль, и недоумение? Тревога за судьбу родины, за ее целость, за юный, нежный, едва проклюнувшийся росток нежданной свободы… Куда ни придешь — тоска, недоумение и этот страх…», с. 372).
«Жутка вся эта книга, весь номер», писал В.В.Розанов: получается, что небывалое потрясение произошло как будто случайно, особенно хорошо это передано Ф.Крюковым; «падала монархия» целый век, со времен декабристов, теперь «это кончилось», но «кончился и социализм в России» — страну ждет «новый цвет», бояться нечего (Обыватель, Н. Вр., 19 мая).
15 апреля А.Г.Горнфельд сообщил В.Г.Короленко, что «дела партийные» совсем оторвут Н.С.Русанова от «Русского богатства», ибо позиция эсеровского «Дела народа" «мало приемлема» по тону и идеям демагогии: «Должен сказать, что в эти дни очумения подлинным утешением для меня была позиция наших. Не говорю о Крюкове, которого «обвал» прищемил так, что он перещеголял в черносотенстве меня; но Вы увидите и в статье Вен.Ал. [Мякотина], как смягчено временем и событиями его былое доктринерство, как ясна в нем государственная мысль и общественная ответственность (О, если бы он был так же податлив в вопросах искусства!)… Крюков вышел из народно-социалистической партии (разошелся на вопросе о республике!) и того гляди уйдет из редакции…» (РГБ, ф. 135, отд. II, карт. 21, ед. 38).

1 апреля В.Г.Короленко писал С.Д.Протопопову: «Теперь работаю над популярной брошюркой для народа, в которой показываю, как последний Романов разрушал и разрушил самодержавного идола [«Падение царской власти», см. настоящую Летопись, май 1917 г.]… При всех несовершенствах и противоречиях — крайние партии все-таки организовали массу, и теперь она — не человеческая пыль, а масса, пронизанная по разным направлениям организацией и сознательными стремлениями» (т. 10, с. 560).

3 апреля в Россию вернулся В.И.Ленин. На Финляндском вокзале был выстроен почетный караул и оркестр. На привокзальной площади, заполненной рабочими и солдатами, Ленин произнес речь, призывая к борьбе за социалистическую революцию. 4 апреля на конференции социал-демократических партий Ленин прочитал доклад «О задачах пролетариата в данной революции» — «Апрельские тезисы».
Ленин, «любезно доставленный германским правительством в запломбированном вагоне», хочет заменить «волю и власть народа" «волей и властью люмпен-пролетариата» (А.Петрищев, «Внутренняя летопись», Р. Бог., № 4–5). У Ленина есть «импонирующая цельность», «преданность революции», «большой боевой темперамент», «незаурядный ум», но «ум однолинейный», «это человек однобокого волевого устремления и поэтому притупленной моральной чуткости», он учит своих сторонников бить противника, не давая ни отдыху, ни сроку, не боясь оступиться: «не поддавайтесь ложной сентиментальности, не извиняйтесь, идите вперед напролом и без оглядки», «он выработал жаргон, способный оскорбить самое нечуткое ухо», «весь его социализм… топорный социализм, ибо Ленин действует неуклюжим топорищем и там, где требуется острый и тонкий скальпель» (В.М.Чернов, «Ленин», Д. Нар., 16 апр.).

В ночь на 1 апреля в Петроград из эмиграции приехал Г.В.Плеханов, встреченный на Финляндском вокзале Н.И.Иорданским, В.Л.Бурцевым, Н.С.Чхеидзе, толпой солдат и рабочих. Прямо с вокзала Плеханов отправился на заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, где произнес речь о необходимости обороны страны от немцев (Р. Вед., 1 апр.; Р. Сл., 5 апр.).

9 апреля Организационный комитет Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук устроил в Михайловском театре публичное собрание со вступительным словом академика В.А.Стеклова. М.Горький произнес речь «Наука и демократия», И.П.Павлов — «Научный институт в память 27 февраля 1917 г.». 16 апреля это собрание было повторено в более обширной аудитории Народного дома; с приветственными речами выступали А.Ф.Керенский, П.Н.Милюков. 11 мая Организационный комитет выехал в Москву, где в Большом театре было устроено третье собрание по той же программе с дополнением речей Д.К.Заболотного «Единство науки и строительство жизни» и Н.А.Морозова «Наука и свобода». С приветствиями выступили члены Исполнительного комитета Московского Совета рабочих и солдатских депутатов П.Г.Смидович, Н.А.Лежнев и матрос Черноморского флота А.Д.Александров (Лет., № 5–6).

14 апреля в газете «Речь» помещено «Письмо в редакцию» А.Е.Редько [А.М. и Е.И.Редько], упрекающих сотрудников газеты Ал.Бенуа и Д.Философова в оценке революции как «психологического чуда», совершившегося вопреки «разумникам» и позитивистам (т.е. народникам и марксистам). Ал.Бенуа, в том же номере, отвечал, что не так далек от Редько в оценке позитивизма, но не согласен с отрицанием «эстетики зла» — «жестокая, гнусная», она тем не менее фактически существует. Отстаивает свободу искусства до конца: от морали, от политики, от заботы «о гигиене общественной души».

14 апреля в Петрограде, в Тенишевском зале, состоялось собрание, организованное художественным обществом «Искусство для всех» и посвященное вопросам искусства в связи с войной и революцией. В.Э.Мейерхольд говорил, что «искусство родственно революции… Когда в партер придет пролетариат, искусство театра воспрянет к новой жизни». В.Маяковский читал отрывки из поэмы «Война и мир» («Речь», 16 апр.; Катанян, с. 129).

18 апреля вышел первый номер «общественно-литературной, социал-демократической» газеты «Новая жизнь» (редактор М.Горький, издатель А.Н.Тихонов, впоследствии в редколлегию введены В.А.Десницкий и Н.Н.Суханов). В литературно-художественном отделе газеты, помимо Горького, объявлены: А.В.Луначарский, В.Маяковский, В.Брюсов, М.Пришвин, В.Шишков, Г.Гребенщиков, А.Н.Бенуа, В.Ф.Ходасевич, А.Гастев, В.Князев, Эмиль Кроткий [Э.Я.Герман], Л.Рейснер, Р.Григорьев [Р.Г.Лемберг], А.Серебров [А.Н.Тихонов].
В первом номере помещены: М.Горький «Сказки. I. Кузьмичи и Лукичи» [XIII из «Русских сказок»] и статья «Революция и культура», которая призывала «дружно взяться за работу всестороннего развития культуры…» Кроме того, статьи: А.Сереброва «Пусть веют знамена!», В.Десницкого «Наш праздник» и другие. 20 апреля в «Новой жизни» появилась первая статья публицистического цикла «Несвоевременные мысли»; 21 апреля Горький писал в «Несвоевременных мыслях»: »…проклятая война, начатая жадностью командующих классов, будет прекращена силою здравого смысла солдат, т.е. демократии». А 25 апреля в статье «О полемике» выступил против измышлений кадетской «Речи»: «Уже 17 лет я считаю себя социал-демократом, по мере сил моих служил великим задачам этой партии, не отказывая в услугах и другим партиям, не брезгуя никаким живым делом… В моих политических взглядах, вероятно, найдется немало противоречий, примирить которые не могу и не хочу», ибо для этой гармонии «я должен смертию убить именно ту часть моей души, которая наиболее страстно и мучительно любит живого, грешного и — простите — жалкенького русского человека». 23 и 26 апреля в «Новой жизни» опубликованы «Сказки» II и III [XIV и XV из «Русских сказок»].
А.Н.Бенуа свидетельствует: «Последние же мои сомнения Горькому удалось побороть на том интимном завтраке, которым он угостил в отдельном кабинете “Медведя” меня, Бунина». «Бунин тоже чуть было не поддался, но устоял; я же, переходя в “Новую жизнь» [из “Речи”] ощущал в себе некий “героический подъем”…» “Увы, сомнение в уместности моего зачисления в одну группу с самыми заправскими и безусловными революционерами у меня явилось на первом общем заседании членов редакции”, но я “стал писать одну статью за другой, стараясь не заглядывать в соседние столбцы газеты и получая от Горького всяческое одобрение». Однако «к концу лета я вышел из состава “Новой жизни”, перестал же давать туда свои статьи и заметки еще раньше» (А.Н.Бенуа. Мой дневник. 1916–1917–1918. М., 2003, с. 185–187).
25 апреля В.Брюсов, отвечая на приглашение А.Н.Тихонова сотрудничать в «Новой жизни», писал: «Я давно предупреждал вас, что ни к какой политической партии не принадлежу… Такие боевые органы должны собирать сотрудников-единомышлен¬ников, а я не вижу, что мог я дать газете в ее духе» (ЛН, т. 85, с. 661). Объявленный сотрудником «Новой жизни», М.Пришвин заметил: »…Чувствую себя среди них еще больше белой вороной, чем раньше в «Речи"» (М.М.Пришвин. Дневники. 1914–1917. М., 1991, с. 261).
25 апреля в газете «Речь» помещено «Письмо в редакцию» Саши Черного, заявляющего, что никакого участия в газете «Новая жизнь» не принимает и в список сотрудников включен по ошибке.
5 мая А.Блок записал о «Новой жизни»: «Газета, конечно, сомнительная — не чисто демократическая, но я буду читать ее, а никак не “Речь”» (Зап. Кн., с. 321).